Организация производства как наука - Страница 2

Нам в ЦИТе пришлось в этом направлении пройти поучительный путь от попыток лабораторного ансамбля до трудовой клиники, где биологическое изучение располагается в рамках организационно-производственного анализа и организационно-производственных регистрации.

И перед нами стал вопрос: что же предрешает в науке об организации производства – биология ли предрешает производственную организацию или, наоборот, производственная организация диктует биологии ее проблемы и решения. Мы утверждаем, что именно не только проблемы, но и решения. Ведь в конце концов в науке о труде, в трудовой технологии наиболее важный вопрос – это соотношение между работой и отдыхом.

Но именно здесь-то и приходится, как это ни странно, этот вопрос сопрягать (в соответствии с формами производства) с периодами (большими и малыми) объективного производственного процесса. «Решения» абсолютного не получается, но решение в форме распределения времен диктуется все же только цикличностью и функциональной перемещаемостью и ритмикой объективного производственного процесса. Огромное значение приобретают биологические противопоказатели труда, но никак нельзя все же, например, приходить к выводам о замедлении производственного процесса во имя отдыха данного индивидуального работника. Уж лучше увеличивать живые запасные резервы, чем замедлять производственные скорости. Обратное решение абсолютно противоречит самой идее технического и организационного прогресса.

Истоки и база науки об организации производства

Не подлежит никакому сомнению, что именно массовое и строго специальное производство было всегда источником для построения тех или иных положений для организационно-производственной науки.

Так это вскрылось со всей убедительностью в XVIII веке, когда французские энциклопедисты зафиксировали в знаменитой «Энциклопедии» булавочную мануфактуру и дали формулировки принципа разделения труда.

Так это проявилось в XIX веке в период бурного развертывания текстильного машиностроения, в котором так резко проявилась тенденция множественности инструмента и уплотнения на базе одного объекта производства: волокна. Маркс как аналитик производства должен был признать текстильную промышленность «первообразованием машинной индустрии» и не только вслед за А. Смитом дал анализ мануфактуры, но дал богатейшее аналитическое изложение организации машинного производства. Маркс, в сущности, был первым, кто дал основные формулировки науки об организации производства со всеми ее важнейшими, тогда еще только обозначавшимися тенденциями (органические и гетерогенные типы мануфактуры, кооперативный и расчленяющий принцип, непрерывность, агрегатность, организационный автоматизм).

В дальнейшем прогресс создания науки об организации производства и труда был тесно связан уже с машиностроением как таковым и точным машиностроением .

Конец XIX века и первая четверть XX (и именно наши дни) ознаменовались развертыванием таких огромных масс в производстве машиностроения, что целый ряд технологов, виднейших ученых в области технической механики отдали свои силы изучению чисто организационных вопросов в производстве.

Мы еще живем в эти дни научного обогащения, и чрезвычайно трудно дать исчерпывающий генезис новейших организационных тенденций в производстве. Однако мы позволим себе попытку указать на один из мощных и, на наш взгляд, определяющих истоков организационной науки.

Мы имеем в виду военное производство, производство предметов военного снаряжения. Зачарованные идеями Форда, современные обозреватели в большинстве случаев связывают новейшие организационные тенденции в производстве с техническим прогрессом Америки как таковой. И Форд, конечно, – самый крупный феномен-организатор, а фордизм – та идея, которая теперь жадно воспринимается на всех материках нашей планеты.

Но родина точного машиностроения, родина точного массового машиностроения – конечно, Европа. Это – военное производство наиболее милитаристических стран.

Английские, французские, германские и, упоминаем особо, шведские арсеналы – вот где создавалось медленное, проводимое в секретной тиши технических бюро, в инструментальных мастерских оружейных заводов развертывание массового, точного военно-снаряжательного производства. А такие заводы, как Крупп, Крезо, Шкода, Леве и другие, по существу, и создали огромные армии развертывателей и организаторов производства. Вот их-то и импортировала Америка в свою военную и штатскую промышленность; и наиболее символическая фигура из них – Иогансон, начальник шведского арсенала, теперь член правления компании «Форд-мотор».

Именно здесь-то в военных заводах разрослись до необычайных размеров и до виртуозных пределов точности такие три оплодотворяющие производство мастерские: 1) инструментальная, 2) мастерская приспособлений и 3) мастерские лекал.

Именно здесь-то во главе мастерских стоят несменяемые годы ученейшие специалисты часто с большими академическими именами.

Именно здесь-то творится неопубликовываемая наука об организации производства. Тысячи докладов, миллионы чертежей, колоссальное количество производственных и контрольных эталонов ценятся гораздо выше, чем ученые диссертации на новейшие темы об «общих принципах» производства, в изобилии компилируемых профессорами и литераторами для «широкого круга читателей».

Вопрос о военном производстве настолько велик, что даже самое общее представление о нем нельзя дать в пределах статьи. Но укажем все же еще на некоторые интересные особенности, постепенно накладывающие свою печать на штатское производство. Это – производство точного машиностроения.